Режиссёр Ольга Аничкова о спектакле «Булгаков. Куклы», справедливости Воланда и трусости Мастера

Как при помощи кукол поставить драматический спектакль? Кого из персонажей культового романа «Мастер и Маргарита» можно назвать героем? Почему Воланд справедлив, а Мастер – трус? Ответы на эти вопросы в новом выпуске «Синемании» постаралась дать театральный режиссёр Ольга Аничкова , чей новый проект – спектакль «Булгаков. Куклы» – впервые будет представлен широкой публике 25 ноября на сцене Москонцерт Холла.

С: За что вы любите «Мастера и Маргариту»? У каждого человека ведь свой Мастер, своя Маргарита, свой Воланд.

ОА: Да! Знаете, одно из самых ценных моих приобретений в общении со зрителями, когда они говорят мне: «Вы не испортили мне мою книжную картинку». У каждого свой Мастер, своя Маргарита, свой Воланд и обязательно свой кот Бегемот. Так что слова о том, что я не испортила впечатления от книжки, для меня совершенно бесценны.

Я люблю роман «Мастер и Маргарита». Он для меня бесконечный. Это же не просто роман в романе. Там же сколько хочешь, столько и копай. Вот сколько тебе душевных сил хватит. Сколько сдюжишь. И тогда откроется портал.

С: Ведь вы правы! Этот роман – действительно портал. В бесконечность, в мистику, в потустороннее, в реализм. А как вам пришла в голову идея объединить драматических актёров и кукол?

ОА: Я придумала соединить актёров и кукол потому, что роман очень большой. А сцена, на который мы стартовали, была не очень большой. Это сейчас мы перешли на новую площадку. Но и она не может вместить в себя весь роман.

Ведь когда ты представляешь в своей голове бал, то это выглядит масштабно. А у меня было всего девять актёров. Поэтому я решила, что могу с этим что-то придумать. В итоге почти каждый артист исполняет по несколько ролей и ещё водит кукол. Таким образом мы расширили свои возможности.

С: Какие у вас куклы?

ОА: Все площадные. Их держат снизу рукой. Плюс там есть механизм управления. Кроме одной куклы – куклы Иешуа. Это кукла-марионетка. Ну и над ней весь спектакль, конечно, висит крест.

С: Актёры, занятые в спектакле, кукольники?

ОА: Упаси господь! Все до единого – драматические актёры. Они когда кукол увидели, стали говорить, что готовы выйти из проекта. Потому что это же всё совсем другая специальность. Там руки режешь, там куклы не работают.

Но с нами работал замечательный художник по куклам. Он помог освоиться, показал, как куклы функционируют. Объяснил, что такое микрожест. Для меня стало открытием то, что куклы, оказывается, смотрят носом. Чтобы было понятно, куда обращён их взгляд, важно следить за их носом.

В общем, актёры плевались, брыкались, бросали кукол. Но в итоге они смогли. Это победа. Так они освоили новую профессию.

С: И всё таки как вы соединили актёров и кукол?

ОА: Я люблю эксперименты. Все мои самые интересные приключения начинаются со слов «А что, нам слабо?» или «Это невозможно». Это прям интересно.

С: Как вы так посмотрели на Булгакова?

ОА: Мне всегда ужасно раздражало, что в школе перед прочтением какого-нибудь произведения нас заставляли читать биографию автора и объяснение того, что он имел ввиду. Вот эти два объяснения меня убивали. Но когда я стала постарше, окончила театральный институт, то подумала – а нас ведь не просто так заставляли всё это читать. Ведь очень важно в каких обстоятельствах, в каком моральном и социальном состоянии человек что сказал.

Я стала думать о Булгакове. О том, как он писал этот роман. Представила, как он мечется по своей комнате в засаленном халате. Ему плохо морально и физически. К тому моменту морфий уже во всю работает. Его не ставят, запрещают. Мне пришёл в голову тот знамений звонок Сталина, когда появилась надежда, что его будут ставить. Однако дело закончилось ничем.

Я подумала, а что, если сделать отъезд камеры назад. У нас же роман в романе. Есть Ершалаим. Есть Москва, которую посетил Воланд. А ещё если отъехать, то там будет Булгаков. Он мечется по своей комнате, водит рукой по бумаге, и на ней появляются крошечные образы. Прямо на столе. Крошечный Берлиоз и крошечный Иван Бездомный.

С: То есть вы фактически написали приквел к «Мастеру и Маргарите»?

ОА: Слушайте, нет. Горжусь тем, что ни одного слова от меня не было добавлено. Мы взяли абсолютно под запись этот разговор. В спектакле используется то, что застенографировано.

С: Кого ещё играет актёр, который исполняет роль Мастера?

ОА: Актёр, который играет Булгакова, также исполняет роли Воланда, профессора Стравинского и Понтия Пилата. Актёра зовут Игорь Климов. Он это сумел. Там вообще вся команда – блеск. Мы бились, ругались, мирились, дрались. Это был интересный процесс.

С: У вас что-то чудное при подготовке спектакля происходило?

ОА: Меня, знаете, буквально накануне спросили, не боюсь ли я. А я боялась ужасно. Я вообще суеверная и нервнопаралитическая. Но такое ощущение, что, может быть, мы что-то верно делаем. Потому что как будто нам помогают. Причём в тех ситуациях, когда всё кажется невозможным. Вот не может сложиться, будет обвал. Но нет.

С: А помогают сверху или снизу?

ОА: Ох, какой сложный вопрос. Понимаете, нет там чёрненького и беленького. В жизни нашей вообще чёрненькое и беленькое довольно условно. В самом романе очень много середины. Мне странно, когда говорят, что Воланд – тёмные силы. Он делает страшную вещь, она называется справедливость. А она необязательно всегда красива. Он поступает справедливо – безэмоционально, не сожалея.

С: Берлиозу голову тоже справедливо отрезает?

ОА: Как он там говорит, когда пьёт из черепушечки? И каждому будет дано по вере его. Это сурово. Это не добрая сказка, к которой мы привыкли. Я не могу сказать, кто там добро, а кто зло, если перечитать с этой точки зрения.

С: Вообще, какая ключевая идея лежит в основе спектакля?

ОА: Что вечные вещи вечны. Никогда не меняется любовь, никогда не меняются трусость и предательство, никогда не меняется верность.

С: Худшим из человеческих пороков является трусость.

ОА: Совершенно верно. Очень много, где в романе это есть. Мы постарались поговорить об этом и оправдать, почему.

С: Зачем суеверный человек берётся за спектакль по Булгакову?

ОА: Ну к словам цепляться бы не стоило [смеётся – прим. ред.]. Вообще я стараюсь внимательно смотреть на происходящее вокруг меня движение и встраиваться.

С: Спектакль идёт три часа пятьдесят минут с одним антрактом. Это как?

ОА: Наши друзья их Театра на Юго-Западе сказали, чтобы мы не переживали. В своё время спектакль «Мастер и Маргарита» в постановке Валерия Беляковича шла у них порядка шести часов. Так что мы справляемся.

Вообще, первы й вопрос к тем, чьё мнение мне ценно, был такой: «Ребята, вы справляетесь?». Ответом было: «Абсолютно, мы как будто кино смотрели». И действительно, спектакль выстроен так, что это работает. Да, он идёт три часа пятьдесят минут. Я честно говорю зрителям, что смотреть его – это такая же работа, как и играть постановку. Если у нас получается, то это просто счастье. Я спокойно отношусь к тому, что несколько человек уходят в антракте.

С: Кто финансировал проект? Куклы ведь не дешёвое удовольствие.

ОА: Мы получили грант от Росконцерта. Это было чудо, которое позволило сделать нам всё это так вкусно. Я так влюблена в эту работу, в этих актёров, в эти костюмчики, в эти правильно состаренные ткани, в эти куклы.

С: Спектакль «Булгаков. Куклы» будет показан в Москонцерт Холле. Что дальше? У вас есть продюсер?

ОА: МЫ сейчас в поисках примерно всего, и на данный момент это проект, который существует почти независимо. Хотя для театра независимое существование – почти утопическая история. Нам помогают те, кто к нам приходят. Работает сарафанное радио. Зритель к нам идёт.

С: Ольга, почему, на ваш взгляд, Мастер не заслужил света, а заслужил покой?

ОА: Потому что он струсил. Он же не герой. Он вообще не герой.

С: А кто герой, кроме Воланда?

ОА: Вот кто в жизни – герой? Давайте честно! Если мы говорим про чёрненькое и беленькое, то скорее всего остановимся на сереньком. Каждый человек в своей жизни что-то героическое и что-то такое, за что стыдно. Мастер струсил.

Фото: Елена Киселёва